Глава 7
В колокола Ефим весной, конечно, не уда¬ряет — колоколов у него нет. Но вот коло¬кольчик есть!
Лишь только отшумят весенние ручьи, лишь только просохнут тропинки и дороги, Ефим выкатывает на лужайку перед избой удивитель¬ную тележку. Тележка самодельная, на двух ко- лёсиках, с широким, вместительным кузовом. Но что лежит в этом кузове, от любопытных глаз пока что укрыто золотистой рогожкой.
Один лишь медный колокольчик на самом ви¬ду. Он висит сбоку на подвеске, и Ефим звонит в него, и бегут к Ефиму опять все шабловские мальчишки и девчонки.
— Что, дяденька Ефим, уже на фестиваль?- кричат они.
А Ефим и сам весь радостно светится, как яс¬ное солнышко. На нём новая рубаха, видавший виды пиджачок почищен, отглажен, через плечо на ремне гармонь.
На фестиваль! Это вы что-то долго копоши¬тесь, собираетесь, а я давно готов... Ну, кто со мной?
— Все-е!—ликующим хором орут ребя¬тишки.
И тогда Ефим приоткрывает кузов:
— Налетай!
И ребятишки, как стая чижей на зерно, нале¬тают.
Только в тележке, в кузове, не зёрна, а глиня¬ные свистульки, бумажные маски с бородами из кудели, всякие шляпы да колпаки, и всё это Ефим смастерил за зиму сам, а кое-что и при-купил на ярмарке в городке Кологриве.
Весёлая компания вокруг тележки преобра¬жается на глазах. Это теперь уже и не шабловские мальчишки-девчонки, а самые настоящие артисты-музыканты. Ну, может, и не совсем на-стоящие, да сами-то они о себе думают именно так.
А когда, нахлобучив да напялив всё это карна¬вальное убранство на себя да взяв в руки сви-стелки, гуделки, трогаются вслед за звенящей Ефимовой тележкой по улице, то и все их отцы- матери, бабушки-дедушки тоже кричат из око¬шек:
— Ну, Ефим... Ну, Ефим... Опять что-то при¬думал, опять что-то сотворил. Надо бежать смот-реть!
Тележка заворачивает на зелёную луговину, и вот перед всем деревенским людом начинается представление.
— Наш фестиваль! — объявляет Ефим, опять ударяет в колокольчик, скидывает с плеча гар-монь и широко распахивает её пёстрые мехи.
Ребятишки-музыканты, как по команде, наду¬вают щёки, дуют в свистелки, и взвивается над солнечным лугом, над крышами деревни, над майскими, в зелёном дыме, берёзами не то марш, не то полечка. Сразу-то никому ничего и не разобрать, но всем весело.
А Ефим светлую рогожу с тележки смахнул и установил там картину — яркую, цветастую, све¬женькую, нарочно для нынешнего утра сохра¬нённую в секрете.
— Новый праздник на старинный лад. Коля¬да! — опять объявляет Ефим и нараспев, громко, складно говорит:
Долго праздника мы ждали,
Всё-то думали, гадали,
Как честной народ прославить,
Да ещё и позабавить:
От работы отдохнуть,
Старину воспомянуть.
И подули мы в дуду,
И позвали Коляду!
— Слава! Слава!—подхватывают ребятишки, дуют в свистелки ещё громче, а Ефим вновь:
Коляда у нас родилась,
Долго по свету блудилась
И в лесах, и во садах,
И в далёких городах.
У вельмож и у царей,
У заморских королей
То смеялась, то рыдала,
Много разного видала
И дорогою прямой
Воротилася домой!
— Слава! Слава!
Как пришла Коляда К нам в деревню сюда По дубовым мостам, По лазоревым цветам. И взошла Коляда К Дорофею во двор; Дорофеев двор - На три терема! На три терема, На три горницы,— Под окошками Вьются горлицы. Под окошками Дивный сад цветёт; Ходят курочки, Петушок поёт!
— Слава! Слава! — подхватывают теперь вслед за Ефимом не только ребятишки, а и взрос-лые девушки и парни, и даже бородатые мужики. Подхватывают вроде бы в шутку, но Ефим довольнёхонек, Ефим дальше ведёт:
Во нервом-то терему
Это месяц светлый —
Сидит сам господин
Дорофей Иванович!
Во втором-то терему
Это солнце ясное —
Сидит сама госпожа
Дарья Трифоновна!
А в третьем-то терему,
Как цветочки во саду,
Малы деточки —
Ясны звёздочки!
У окошечка сидят,
Добрым людям говорят:
«Ай, жить бы вам да не стариться!
В мире честным трудом вечно славиться!»
— И тебе, Ефим Васильевич, славиться! И те¬бе...— уже не в шутку, а всерьёз говорят мужики Ефиму.
Подходят к самой картине, разглядывают её чуть ли не в упор и наперебой ахают:
— Гляньте-ка! А ведь это вот моя Манюшка с подсолнушком нарисована... А это, с гармош-кою, мой Гришутка... А вот это и сам Ефим Ва¬сильевич! Тоже стоит с гармонью под мышкой, командует всем хором... А ну-ка спой, расскажи нам свою Коляду, Ефим Васильевич, ещё раз!
Но Ефим уже торопится дальше, в другую де¬ревню.
И он торопится, и ребятишки, друзья его, то¬ропятся.
И вот они катят все вместе тележку с разве¬сёлой Колядой по нолевым дорогам, по светлым пригоркам мимо частых ельников да березников, и Ефиму кажется, что везут они не только сви¬стульки, карнавальные костюмы да искусно расписанные холсты, а то самое Яблоко, кото¬рое — На Всех. То Яблоко, которое чем больше раздаёшь, тем краше да крупнее оно становится.
Да так ведь всё потом и случилось в самом деле. Всю свою долгую жизнь Ефим Честняков трудился не для себя — для людей, для их ребя¬тишек. И добрая весть о нём покатилась красно- боким яблочком сначала по Шаблову, потом по ближним деревенькам, потом — по дальним, до¬шла она и до больших городов. Но и там Ефимово яблоко не убывает, а становится всё чудесней да золотистей; а по-другому и быть не должно Оно На Всех!
Globeweb
